Она такая умиротворенная. Я не могу оторваться.
На улице гудит ветер, с шумом таская листья по пыльному асфальту, дворник в очередной раз берет в руки метлу. К шуму листьев добавляется этот противный звук трения прутиков метлы об асфальт, где-то рядом проходит женщина на каблуках, выстукивая по своей дорожке, на игровой площадке заливается от смеха соседский мальчишка, которому, наверное, удалось попасть из рогатки в воробья, дождь с особенным шумом начинает барабанить по стеклу… Но ведь это все там, за окном. А здесь только я и она, и стрелки часов, которые неумолимо бегут вперед. Она - не подруга и даже не сестра, она - не предмет обожания, но особенный человек… У нее горят глаза… Она светится изнутри и, мне кажется, этим светом способна проникнуть сквозь любую стену. Так она проникла сквозь мою.
Вы когда-нибудь видели человека, у которого глаза светятся всегда? Если да, то вы огромный счастливчик, такой же, как и я. Мне вообще кажется, что ее интересует абсолютно все. Она всматривается в ночное небо и говорит, что когда-то обязательно откроет свою звезду и улетит на нее. И я ей верю. Она говорит с таким энтузиазмом, уверенностью и желанием, что невозможно не поверить. Она, глупенькая, еще спрашивает, буду ли я ей писать, когда она улетит на эту звезду, которую непременно назовет каким-то красивым, но не вычурным именем. Я, не задумываясь даже, отвечаю, что буду. "Тогда начинай писать уже сейчас", - говорит она и берет меня за руку, заглядывая в глаза. "Хорошо?" Я улыбаюсь, успокаивающе глажу ее по руке и киваю. Она смеется.
Она напоминает мне семилетнюю меня, всматривающуюся в даль, о которой совершенно ничего не знает, но с уверенностью и заинтересованностью шагающую вперед. Она уверена, что там, впереди, в скором будущем, которое непременно ждет и нас с вами, все будет хорошо, безоблачно, так, как и сейчас. Она действительно ребенок, вечный ребенок, но в этом нет ее вины. И будущее для нее никогда не наступит. Ее жизнь остановилась зимой 2006 года, я хорошо помню этот день, хорошо помню приговор, неровным почерком выписанный в медицинской карте, но не хочу его цитировать. Просто знайте, что для нее будущее застыло тогда, в вечных ледниках нашей реальности, которая не дает шанс таким людям. Но здесь и сейчас, какое это имеет значение? Я люблю ее такой, какая она есть и, собственно говоря, у меня и нет других вариантов. Она — моя Девочка-Солнце и это все, что я могу о ней сказать.
— Что-то случилось? — Неожиданный вопрос заставляет оторваться от размышлений. Она такая сонная, забавная и растрепанная, что я невольно улыбаюсь, она все так же непонимающе смотрит на меня.
— Нет, что ты. Хочешь, я тебе сказку расскажу? — Ее янтарно-зеленые глаза снова загораются любопытством, а я пускаюсь в долгие рассказы о далеких поездах и кораблях, на которых Девочка-Солнце путешествует по миру, об облаках, которые ей удалось оседлать, о волшебных рыбах, сказочных существах и о мальчике, которого она находит где-то на заброшенном пляже вблизи Красного моря. Время близится к полудню, мы собираем паззлы, играем в игры, раскрашиваем картинки и смотрим старые мультики, так происходит изо дня в день, но что еще нужно нам двоим? Она не увидит другой жизни, но если я могу дать ей хотя бы эту, то я обещаю, что это Солнышко будет счастливо.
Анна Свинаренко