Print this page

Ященко ушел – загадка осталась...

Rate this item
(4 votes)

Сорок пять лет назад я – тогда начинающий спортивный репортер – получил задание от редакции газеты "Комсомолець Запоріжжя" написать о легкоатлетической секции завода "Запорожтрансформатор", которую возглавлял молодой и очень талантливый тренер Василий Телегин. Тогда впервые я увидел 14-летнего Володю Ященко и в своем репортаже рискнул выдать ему огромный аванс на будущее. Уж слишком впечатлил меня буквально всем этот юный красавец-атлет с копной золотистых волос, невероятно пластичный, прыгучий. Тренировался он в охотку, весело, азартно, словно играючи. Было ощущение, что небо и звезды притягивали к себе юного инопланетянина – и он взлетал к ним с каждый днем все выше и выше.

А через 45 лет, 1 декабря 1999 года, мне, тогда уже собкору газеты "Спортэкспресс", позвонил главный редактор Владимир Кучмий: “Материал о Ященко нужен срочно в номер!”

Писать, что называется, кровью сердца было больно и тяжело. Но, очевидно, так было угодно моей журналистской судьбе: написать первую страничку и последнюю его трагической жизни.

Гений прыжков в высоту

Никто в это теперь не поверит, однако у Ященко вовсе не было "написано на роду" – прыгать в высоту. По свидетельству школьного учителя физкультуры Владимира Германа, первые спортивные опыты Володи были связаны с гандболом, на смену которому пришел бег на средние дистанции. Но однажды на соревнованиях он уступил конкуренту из параллельного класса, страшно расстроился, и Герман посоветовал ему переключиться на прыжки в высоту.

Рост результатов Ященко, если выстроить их по годам, выглядит почти неправдоподобно: в 12 лет он прыгнул на 1,45 м, в 13 – на 1,60, в 14 – на 1,70, в 15 – на 2,03 (!), в 16 – на 2,12, в 17 – на 2.22, в 18 – на 2,33 [мировой рекорд], в 19 – на 2.34 [мировой рекорд для стадионов] и 2.35 [мировой рекорд для залов].

Принципиальная разница между Ященко и другими прыгунами-современниками заключалась не только в возрасте. В то время, когда большинство конкурентов осваивало новомодный "флоп", запорожский спортсмен совершенно замечательным образом "реабилитировал" перекидной способ прыжка – и в этом смысле был прямым наследником легендарного Валерия Брумеля.

– Феноменальные Володины способности однажды заинтересовали даже специалистов космической медицины, они попросили его приехать в Москву для тестирования, – вспоминает первый и единственный наставник атлета в большом спорте, заслуженный тренер СССР Василий Телегин. – И, согласно их выводам, Ященко был "запрограммирован" матушкой-природой на прыжок высотой в 2 метра 50 сантиметров! Да, собственно, он и не прыгал в общепринятом понимании этого слова – он летал над планкой. Каждое его движение и на земле, и в воздухе было воплощением гармонии, никогда его лицо не искажалось гримасой запредельного напряжения – внешне все выглядело легко и естественно. Может быть, еще и потому что он никогда не становился, как другие спортсмены, заложником стрессовых ситуаций. Наоборот, стресс был как бы его союзником: чем накаленнее соревновательная атмосфера – тем ему проще прыгать. А вот часто выступать он не мог: долго отходил от борьбы, причем делал это своеобразно: мог на месяц забыть о прыжках – только спать и читать.

Теперь, задним числом, соблазнительно строить догадки. Как вам, например, такая: возможно, выбрав столь непривычный для большого спортсмена ритм жизни, Ященко повиновался какому-то сидевшему в нем инстинкту самосохранения? Боялся до донышка себя расплескать преждевременно? Рассчитывал на долгую, но при этом не слишком обременительную жизнь в большом спорте?

Если это действительно так, то он, увы, заблуждался. Хотя бы уже потому что родился в уникальной стране, жившей по нелепому, отрицавшему проявление всякой индивидуальности, совершенно надуманному принципу, который формулировался так: «Кому многое дано – тот за многое в ответе». За все, что даровала ему природа, Ященко, к несчастью, «ответил» сполна.

Две операции в ЦИТО оказались неудачными

– После звездного 1978 года, когда его признали лучшим спортсменом планеты, – рассказывает Лев Степанов, работавший тогда тренером легкоатлетических сборных СССР по Запорожской области, – Ященко пригласили в зимнее турне по США и Канаде. Дорожки разбега там везде разные, в основном деревянные. А у него очень жесткая постановка стопы при отталкивании. Серию выдал блестящую – всю по 2,30, ни разу не проиграл. Но – потянул крестообразные связки колена на толчковой ноге. После возвращения из-за океана, естественно, рассказал о возникших болях Телегину, и тот договорился с руководством сборной СССР и даже зампредом Спорткомитета Сычом, что, во избежание всякого риска, Ященко освободят от всех стартов вплоть до Московской Олимпиады-80. Однако, в августе 79-го, воспользовавшись тем, что Телегин был в отпуске, в Запорожье приехал старший тренер сборной по прыжкам Стрижак и увез Ященко в Вильнюс – на прикидку перед первым Кубком мира. Там, причем в холодную и дождливую погоду, он взял 2,24 и доконал колено. Прямо из Вильнюса попал в ЦИТО. Профессор Миронова сделала Ященко две операции. Обе, увы, неудачные...

Тем не менее, ставить крест на карьере ему тогда было рано. Известная австрийская пятиборка Анна Прокоп, узнав о злоключениях Ященко, пригласила его к себе и оплатила дорогостоящую операцию в одной из венских клиник. Операцию сделали блестяще.

Там же, в Австрии, запорожский прыгун прошел полный курс реабилитации и через два месяца снова начал тренироваться, готовиться к Олимпиаде-80. Говорят, физически он был готов безупречно, а о больном колене просто забыл. Однако в Москве его так и не увидели. Он больше вообще не вышел в соревновательный сектор, хотя Госкомспорт теперь проявил пусть и несколько запоздалое, но завидное долготерпение: до 1984 года Ященко платили стипендию как члену сборной страны.

Система, в координатах которой он пребывал, была двуцветной, черно-белой, не признававшей никаких полутонов. Система умела делать с людьми только две вещи – либо миловать, порой вознося до самых небес, либо жестоко казнить. Чего она не умела, так это по-настоящему воспитывать, подменяя этот многотрудный процесс мелочной опекой. Известный тренер, подготовивший чемпиона мира по боксу, когда-то в сердцах пожаловался на своего ученика одному из нас: “Представьте, что в свои 26 лет он не знает, где и как покупают авиабилет! Иногда мне становится страшно: он вообще ничего не знает и не хочет знать о жизни вне ринга!”

Инфантилизм Ященко тоже имел гипертрофированный вид. Когда он был на вершине славы, запорожские власти, как полагается, выделили мировому рекордсмену квартиру в элитном, "обкомовском" доме. И что вы думаете? Он так и не пришел за ключами! А свое скромное жилье впоследствии, когда времена круто изменились, даже не подумал приватизировать, и теперь, после его смерти, облспорткомитет ведет тяжбу с фирмой, которая арендовала у Ященко эти квадратные метры...

Ему были готовы помочь Вшола и Шеберг

Происходившее с ним в те годы труднообъяснимо, а пресловутая бутылка в качестве единственного свидетеля обвинения (или – защиты, это уж как посмотреть) не кажется нам самым убедительным аргументом. По свидетельству близко знавших его людей, это был умный, вполне современный молодой человек, много читавший, увлекавшийся философией, знавший английский. И в то же время – слишком ранимый, может быть, где-то чрезмерно мнительный, с нервами, всегда натянутыми, как струна.

Алкоголь, безусловно, создавал иллюзию, что с его помощью это натяжение можно ослабить. Особенно, когда слава – барышня очень непостоянная и ветреная – стала постепенно улетучиваться, и Ященко перестали узнавать на улицах родного города.

Чтобы слава продолжала работать, в Запорожье ему предлагали открыть и возглавить специализированную школу по прыжкам в высоту – отказался. Почему? Вряд ли кто-то, включая самого Ященко, знал достоверный ответ на этот вопрос. Известно также, что в непростой послеспортивной судьбе "товарища по оружию" готовы были поучаствовать олимпийский чемпион поляк Яцек Вшола и знаменитый шведский высотник Патрик Шеберг, но их помощь он тоже, по сути, отверг. Воистину человек-загадка...

И вместе с тем очень болезненно переживал, когда внимание к нему стало падать. Когда начал иссякать поток писем, которых он получал в самые славные свои времена до трех тысяч в день! Там было все: от восхищения до угроз по поводу неразделенной любви, от приглашения в гости – до банальной просьбы занять денег или... достать авиабилет до Москвы, что, кстати, по свидетельству достаточно близко знавших его людей, Ященко нередко делал).

– Чтобы уберечь Володю – сначала для спорта, а потом – и для полнокровной послеспортивной жизни, нужно было смириться с его нестандартностью, отыскать какой-то особый подход к нему, – говорит Анатолий Достов, предшественник уже знакомого нам Степанова на посту тренера сборной СССР по легкой атлетике по Запорожской области. – Ященко мне однажды признался: “Не могу ехать на соревнования. Хочу, но не могу. Потому что ложусь спать, а сон не идет: мысленно разбегаюсь, отталкиваюсь, перехожу через планку. И так до утра: прыгаю, прыгаю...”

"Автограф" рекордсмена на потолке

Существует несколько версий, объясняющих, почему он подчеркнуто настороженно, если не сказать – враждебно, относился к соотечественникам-журналистам. За всю свою недолгую спортивную, а потом и послеспортивную, жизнь дал, наверное, считанные интервью, хотя здоровым честолюбием вроде бы обделен не был.

Поговаривают, что когда-то, еще в советское время, его крепко обидела самая большая и авторитетная в стране спортивная газета, пытавшаяся было вылепить из него “образцового советского спортсмена”, а когда из этой затеи ничего не вышло – ну, что поделаешь, никак не тянул он на икону, – облила Ященко грязью.

Но можно также предположить, что его, человека с очень тонкой психикой, легкоранимого, в принципе смущал присущий репортерской профессии известный цинизм, желание "влезть в душу", куда Ященко никого и никогда не впускал.

“От журналистов Володя просто прятался, – вспоминал наш запорожский коллега Виктор Жаров, один из немногих, кому удалось поддерживать с Ященко достаточно доверительные отношения на протяжении всей жизни спортсмена. – Хорошо помню, как после установления своего второго мирового рекорда он скрывался от назойливого внимания в Наумовой балке на острове Хортица. Там тогда был разбит лагерь подводных археологов, и Ященко, быстро освоив акваланг, нырял вместе с ними. Однажды поднял с днепровского дна подкову казацкого коня – и прыгал от радости, как мальчишка. Там мы с ним, собственно, и познакомились. Не буду утверждать, что знакомство переросло в крепкую дружбу, но пиво мы вместе пили, перезванивались”.

Замкнутость самым причудливым образом уживалась в нем с веселой готовностью вдруг что-нибудь отчебучить.

– Однажды он зашел ко мне в редакционный кабинет, - вспоминает Жаров, - и я, как бы его подначивая, сказал: “Володя, не представляю себе, как можно прыгнуть на два тридцать. Неужели ты сможешь?”

Он сразу включился в игру: “Конечно, хотя сейчас это нереально – я же в джинсах”.

– Так в чем же дело – снимай, – отреагировал я, совсем не уверенный, что не "переигрываю".

И что вы думаете? Он попросил закрыть кабинет на ключ. Стянул джинсы... и, практически без разбега, взлетел ввысь, оставив на потолке след от кроссовки. Потом, когда я показывал след знакомым и говорил, что это – “автограф Ященко”, мне никто не верил. Странные люди...

О чем ему думалось в полете над планкой, никто уже не узнает

Свое последнее интервью Ященко дал за полтора месяца до смерти – корреспонденту запорожской газеты "МИГ" Дмитрию Шилину. Но прежде, чем начать разговор, обратился к собеседнику с просьбой, которую мог высказать, наверное, только он, Ященко: “Не спрашивайте, что я думал, когда пролетал над рекордной планкой, ладно?”

Вот выдержки из этого интервью.

– Вы до обидного мало выступали в большом спорте...

– Два с половиной года. В 1979-м, в 20 лет, уже закончил. Если бы в 76-м, семнадцатилетним, попал бы на монреальскую Олимпиаду, то с результатом, который у меня тогда уже был, мог бы стать третьим призером.

– Вы были мальчишкой в то время, когда много лет никто не мог побить рекорд Валерия Брумеля. Как вы относитесь к этому человеку?

– Он великий спортсмен. И потом, после автокатастрофы, Брумель совершил еще один подвиг. Ему сделали много операций, по крупицам собирали раздробленную кость ноги. И после этого он тренировался, прыгал и взял высоту выше двух метров!

– Говорят, к стрессам человек привыкает.

– Не то слово! К стрессам не то, что привыкаешь – без них уже не можешь. К ним тянет, как к наркотику.

– Чем вы сейчас занимаетесь?

– Можно, конечно, выступать в соревнованиях ветеранов, годы еще позволяют. Тем более, сейчас устраивают коммерческие старты. Два года назад меня приглашали принять участие в таких соревнованиях. Но! Если я "сломаюсь", то никому от этого пользы не будет. Я не получу ни морального, ни материального удовлетворения: просто в этой стране не смогу сделать операцию. Двадцать лет назад, когда мне здесь делали две операции, я понял, что меня просто прирежут. Потом "собирали" мою ногу уже в Австрии.

– Вы получаете какую-то пенсию или стипендию как экс-рекордсмен мира?

– Указом президента страны я по статусу – государственный стипендиат Украины.

– Вы сейчас где-то работаете?

– Нет.

– Говорят, в начале 1999 года вас приглашали в Москву?

– Да, там проводились международные соревнования прыгунов под патронатом мэра Москвы Юрия Лужкова. Меня пригласили в качестве почетного гостя. Результаты были довольно высокие. Победитель прыгнул на 2,33. Как я двадцать лет назад...

“Была в тебе сила, но смерть подкосила, прервав твой короткий разбег...”

Да, в прыжковом секторе он фантастическим образом опередил свое время. И сегодня остается только гадать и строить домыслы: каких высот достиг бы Владимир Ященко, если бы к его спортивному таланту и он сам, и окружавшие его люди отнеслись с той мерой щепетильности и бережности, какой этот талант действительно требовал.

Горько, но – не случилось. Один из наших собеседников сравнил Ященко в спорте - с Пушкиным в поэзии. Любое сравнение, о чем еще древние предупреждали, хромает, однако что-то все же, согласитесь, в этом есть: оба жили ярко и коротко. Один – 37, другой – 40 лет. Правда, один погиб на дуэли, а приговор судьбы второму "привела в исполнение" водка. Диагноз, который нам официально отказались назвать в 9-й городской больнице Запорожья, где остановилось сердце великого атлета, тем не менее в печать просочился: глубокая посталкогольная кома...

Впрочем, перед лицом вечности это уже не имеет никакого значения. Мир его праху. И счастья детям - его продолжению.

Официально, так, чтобы с чернильным штампом в паспорте, Ященко никогда женат не был. Но известно, что в этой жизни у него были две любимые женщины. Одна, живущая сейчас в другом городе, родила ему сына, которому теперь уже 19, вторая – дочь. 15-летнюю красавицу видели на похоронах отца. И все, кто помнил Владимира Ященко молодым и красивым, легко обнаруживали удивительное портретное сходство...

В день похорон бывший запорожский прыгун в высоту Михаил Мишин, когда-то тренировавшийся у Телегина вместе с Ященко, неожиданно для себя написал стихи, в которых искренность чувства утраты превалирует над мастерством стихосложения, что, впрочем, совершенно не важно:

“Как больно и скорбно сегодня

С тобою прощаться навек...

Была в тебе сила,

Но смерть подкосила,

Прервав твой короткий разбег...”

Юрий ЛИСОВОЙ

Read 516 times Last modified on П'ятниця, 19 жовтня 2018 11:19

Latest from
Notice: Undefined property: stdClass::$author in /home/brizazov/nsju.zp.ua/www/templates/vt_magazine/html/com_k2/templates/default/item.php on line 435

Notice: Trying to get property of non-object in /home/brizazov/nsju.zp.ua/www/templates/vt_magazine/html/com_k2/templates/default/item.php on line 435

Related items